Джонни Оклахома, или Магия массового поражения - Страница 19

— Проводи и представь меня.

— Вы же знакомы с графом, господин Тарбаган.

— Представь его спутникам, болван!

Официант подтянулся. Придал лицу торжественное выражение, обернулся к залу, и громко прокричал:

— Господин Тарбаган, председатель магистрата вольного города Окленда, и распорядитель сегодняшней казни!

Сэр Людвиг успел остановить виконта, схватившего секиру норвайского рикса, но не смог удержать рыжую. Ирка вскочила со стула, вытянула ладонью вперёд правую руку, и задорно взвизгнула. Светящийся ярко — зелёный шар пролетел впритирку к голове выпучившего глаза Микаэля Тарбагана, вышиб входную дверь, и взорвался, вырвав большой кусок из угла дома на противоположной стороне улицы.

В таверне повисла напряжённая тишина, вдруг сменившаяся благоговейным шёпотом кого‑то из посетителей:

— Природная боевая ведьма… Их же не бывает.

В следующий миг Иван сгрёб рыжую в охапку:

— Ты что творишь?

— Я не специально!

Тарбаган перевёл дух и подошёл к столу. Очень осторожно подошёл — примерно так же мышка пробирается к сыру под ленивым взглядом притворяющегося спящим кота.

— Леди Ирэна, примите искренние извинения по поводу случившегося недоразумения.

Рыжая фыркнула и недобро прищурилась:

— То, что меня чуть не сожгли на костре, считается недоразумением?

— Но у вас же отсутствовала лицензия.

— Плевать я хотела на ваши лицензии.

Господин Микаэль вздохнул и подумал, что сумму подарка придётся увеличить минимум втрое — по неотменённому до сих пор закону, природные боевые ведьмы пользовались привилегией не вставать на учёт в королевском министерстве магии. Они даже на войну не призывались, прибывая в действующую армию исключительно на добровольных началах, и могли покинуть её в любой момент по собственному желанию. Правда, закон не применялся лет этак восемьсот ввиду полного отсутствия природных боевых ведьм, но, тем не менее, никогда не отменялся.

И вот спустя несколько веков они появились. Одна, во всяком случае. Ну так что, триста марок?

— Леди, предлагаю воспринимать случившееся как трагическую ошибку, обусловленную человеческим фактором. Орден Маммоны, проводивший расследование, ввёл магистрат в заблуждение, а не то мы бы тотчас… Мы же, то же…

При упоминании о банкирах сэр Людвиг едва заметно поморщился, и городской голова окончательно убедился в обоснованности своих предположений относительно пустоты графского кошелька. И решил сделать предложение:

— А не сыграть ли нам несколько партий в кости, ваше сиятельство?

— Прямо здесь?

— Ну что вы! Есть отдельный кабинет, где никто не помешает нашему… э — э–э… азарту, а молодёжь пусть посидит без стариков. Не желаете ли присоединиться к игре, благородный рикс Вован?

Поздним вечером, когда добрые люди уже ложатся спать, брат Гругус ещё работал. Впрочем, он относил себя к добрым с большой натяжкой, и мог себе позволить засидеться в банке до полуночи. Особенно если нужно встретиться с человеком, делящимся сведеньями не только за деньги, но и из любви к искусству.

— Так ты говоришь, триста марок? В кости?

— Да, брат Гругус, именно в кости. Сам бы не поверил, если бы не был тому свидетелем. И ещё два злотых господин Тарбаган проиграл норвайскому риксу.

— Расплатился?

— С варваром, или с графом Оклендхаймом?

— С обоими, болван!

— Зачем сразу обзываться? — обиженно пробормотал человек, в котором посетители таверны «Сломанный смычок» без труда опознали бы тамошнего официанта. — Конечно расплатился — я лично помогал таскать мешки с печатями вашего банка.

— Граф ещё в городе?

— Увы, он покинул Окленд почти два часа назад, и наверняка подъезжает к своему замку.

— С охраной?

— Господин Тарбаган предлагал взять три десятка стражников, но сэр Людвиг отказался.

— Это хорошо.

— Чем же? Варвар как раз трёх десятков и стоит.

— Не твоё дело, — брат Гругус бросил на стол приятно звякнувший кошелёк. — Свободен.

— Как скажете, мой господин, как скажете, — поклонился официант, одновременно забирая деньги. — Так я пойду?

Банкир сделал нетерпеливый жест, а когда добровольный шпион исчез за дверью, погрузился в размышления под бокал красного венсенского. Что ни говорите, а семь лет назад в Венсене выдался удачный для виноделия год.

Долгий глоток привёл мысли в порядок. Значит, так… граф отказался от охраны? И это замечательно! В его замке всего пятеро воинов, сам сэр Людвиг, виконт… Варвара действительно можно приравнять пусть не к трём десяткам, но к одному точно. Итого семнадцать мечей. Пусть даже двадцать, это уже ничего не меняет.

Всего‑то и нужно сделать самую малость — послать весточку маркизу де Рамбуйе. Уж он не откажется от жирного куска в три сотни марок. Брату Гругус даже обычную долю не потребует — отдаст Ордену рыжую девку, и обязательства сторон можно считать исполненными.

Сказано — сделано! Перо заскользило по бумаге, оставляя аккуратные строчки. Этим чернилам можно доверять — после вскрытия пакета они продержатся не больше часа, а потом растают без следов и улик. Дорогостоящее, но удобное изобретение. Но стоит потраченных денег, ибо окупается сторицей.

Удивительно, но разговоры в этот насыщенный событиями день ещё не закончились, и последний из них происходил в таверне «Сломанный смычок» уже далеко за полночь.

— Ты всё ему рассказал, Вильям?

— Всё, что вы разрешили рассказать, господин Тарбаган.

— А про ведьму, то есть будущую виконтессу Оклендхайм?