Джонни Оклахома, или Магия массового поражения - Страница 53

И допустить, чтоб какой‑то бородатый недомерок покушался на любимую хозяйку? Или того страшнее — на морковку в её кармане? Да за такое убивать нужно! Копытом!

Ирка едва удержалась в седле, когда Матрёшка в прыжке развернулась на сто восемьдесят градусов, и лягнула бригаден — мастера сразу обеими ногами. Коротко лязгнул гномий нагрудник, способный выдержать арбалетный болт на двадцати шагах, и коротышка взлетел. Невысоко и недолго.

— Охамели, козлы? — Вова пригрозил гранатой приготовившимся к залпу рагулям. — Поединок прошёл честно!

Гномы народ доверчивый, но не настолько, чтобы не поверить своим глазам. Самый старший телохранитель позволил себе высказать сомнения вслух:

— Врёшь?

— Норвайцы всегда говорят правду, — оскорбился рикс. — Ты на копыта лошади смотрел?

— Они не похожи на топор.

— Это ты так думаешь. Посмотри внимательней.

Гном спешился, но вопреки ожиданиям подошёл не к Матрёшке, а к лежащему Троппу. Присел рядом на корточки, поковырял пальцем доспехи, и кивнул:

— Ты прав, норваец, на подковах клеймо в виде секиры. Позволено ли будет забрать бригаден — мастера сейчас, или вы оставите почтенного Троппа у себя до внесения выкупа?

— Так он живой?

— У гномов крепкие кости, рикс. Вексель гномьего банка, я так понимаю, вас не устроит?

— Этот вопрос обсуждайте с победительницей, пожалуйста, — перевёл стрелки Вова.

Рагуль поморщился, но пересилил себя, спросив с преувеличенной вежливостью:

— Какова сумма выкупа, миледи?

Ирка мило улыбнулась:

— Я слышала, что в империи хорошие мастера ценятся на вес золота? Господин Тропп хороший?

— Здесь не империя, миледи.

— Хорошо, сделаем скидку. Будем взвешивать без доспехов!

Два часа спустя штандартен — мастер Монделл Орбак бегал по шатру и не знал, на кого излить свою ярость. Ни один гном не решался подойти к командующему хирдом ближе арбалетного перестрела, а на королевских рагулях злость не сорвёшь. Если только осторожно, не перегибая.

— И вы бросили Троппа на поле боя?

— Он проиграл честный поединок и остался в плену до внесения выкупа, — старший рагуль следил за мечущимся штандартен — мастером хмурым взглядом. — Если у Его Величества и будут претензии, то только к тому, кто пожалел золота на освобождение заслуженного товарища по мастерству.

— Будьте вы прокляты, ублюдки…

Экономность Орбака давно вошла в поговорку, и стала примером для подражания для каждого уважающего себя гнома, так что мысль о предстоящем расставании с огромной суммой огорчала. Пусть она из казны хирда, но ведь всё равно отдавать своё! Хирд — это его командующий!

В тот же день. Поздний вечер.

Ещё недавно бригаден — мастер Тропп был вполне добропорядочным гномом, и почитал естественные для любого жителя Подгорного Королевства ценности — Его Величество Беньямина Восьмого Блюминга, собственных родителей, штандарт хирда, священную бороду Первогнома… А сейчас он их искренне ненавидел. Всех без исключения.

— И ещё за папу! И за маму! — ложка ткнулась в плотно сжатые губы, и горячая каша вывалилась на бороду. — Немного за короля, а?

Гном упрямо замотал головой — второе ведро овсянки в него не лезло. Мерзкое месиво стояло в глотке, но едва стоило раскрыть рот, чтобы попытаться выплюнуть, как проклятая рыжая ведьма проталкивала туда ложку с новой порцией.

— Ира, солнышко, ты его насмерть не закормишь? — не выдержал наблюдавший за процедурой виконт. — Он сейчас лопнет.

— Ванечка, я зарабатываю на нашу с тобой обеспеченную старость. Пара лишних килограммов… ты о внуках подумай.

— Так ещё даже детей нет.

— Будут! — ведьма зачерпнула из ведра каши. — Жри быстрей, чучело бородатое!

Гном послушно открыл рот. Если до этого момента он воспринимал насильное кормление как изощрённую пытку, то обмолвка о золоте внесла полную ясность и понимание — от него не отступятся. Бригаден — мастер и сам бы не отступился, выдайся такая возможность. Но если попробовать заменить золото чем‑нибудь равноценным? Информацией, например? Что заинтересует милосердную леди?

Слова давались с трудом, так как язык совсем не хотел ворочаться в забитом липкой дрянью рту. Пришлось проглотить.

— Выкуп!

— Где? — рыжая с недоумением огляделась по сторонам.

— Убери кашу, и ты про него услышишь.

— Сомневаюсь, — Ирка воспользовалась моментом, и вбила в гнома порцию овсянки. — Вот молодец! Давай ещё ложечку за здоровье Его Подгорного Величества?

Норвайский рикс, по обыкновению всё свободное время посвящавший полировке древней секиры, отвлёкся от любимого занятия:

— Да пусть расскажет что хотел. Тебе жалко?

— Вова, да он же соврёт!

— Пусть только попробует.

— И как мы определим правду?

— С помощью твоей лошади. Ты разве не слышала, что эльфийские кобылы серой в яблоках масти способны чувствовать ложь?

— И Матрёшка тоже?

— Спроси у неё, если не веришь.

Ведьма немного подумала, и свистнула, подзывая своё злобное чудовище, а гном застонал и закрыл глаза. Неизвестно, какими способностями обладает проклятая коняга, но два ведра съеденной без неё овсянки она точно не простит. Небесные Боги, выручайте! Или хотя бы просто добейте!

— Клянусь говорить правду, только правду, и ничего, кроме правды! И священный молот Первогнома тому порукой!

Серьёзное заявление. Ещё никто из коротышек не рискнул нарушить такую клятву. Рискнуть?

— Сэр Люций, — норваец окликнул задремавшего у костра барона Мальборо. — У вас есть хорошая карта Груманта?