Джонни Оклахома, или Магия массового поражения - Страница 76

Тут же выскочила табличка:

«Использование программы невозможно без ознакомления с файлом «Прикладное фальшивомонетничество и подделка документов для чайников». Открыть файл?»

— Нет, твою мать, в коробочку с розовым бантиком его запакуй, — под удивлёнными взглядами барона Мальборо и норвайского рикса вслух выругался Джонни, и мысленно нажал кнопку «да».

«Подтверждаете согласие на закачку информации непосредственно в мозг? На принятие решения десять секунд… восемь секунд… шесть секунд…»

«Чёрт побери, и тут нейросети!» — подумал виконт, но и на этот вопрос ответил утвердительно. О чём почти вразу же пожалел.

Голова каким‑то чудом не взорвалась от потока хлынувших в неё знаний, а воображаемый компьютер вывел новое сообщение:

«Поздравляю с успешным усвоением базового курса, и предлагаю загрузить второй уровень специальности «Профессиональный фальшивомонетчик с правом подделывать банковские чеки, векселя, лотерейные билеты и документы государственной важности до шести степеней защиты включительно».

Пока Иван скрипел зубами от боли и усваивал новую профессию, норвайский рикс доверительно сообщил барону:

— Видите. сэр Люций, как нашего виконта корёжит? Это всё от великого благочестия, выраженного в долгом воздержании. Может быть, вы подскажете юному магическому таланту. что леди Ирэна давно готова к… ну, понятно к чему, и что излишняя галантность позиционирует его как закоренелого ретрограда и безнадёжного провинциала без права на реабилитацию.

Опешивший фон Бюлов вытаращил глаза:

— Простите за любопытство, благородный рикс, но используемые в вашей речи термины заставляют меня думать… Вы какой университет заканчивали, сэр Вован? А учёную степень я бы определил никак не меньше магистерской.

— Вы мне льстите, сэр Люций, — Вова осмотрел со всех сторон многострадальную половинку гуся, и изо всех сил запустил её в вылезшего из‑под стойки владельца таверны. — Маэстро, неужели вы надеетесь, что я стану жрать сырое мясо? Это же не печёнка только что поверженного противника! Или твою вырезать?

— Вы напрасно маскируетесь под неотёсанного мужлана, — покачал головой барон. — Но я свято чту право благородного человека на инкогнито. Хотя, если вам заблагорассудится его дезавуировать…

— Вы будете первым, кому я открою своё истинное лицо, — пообещал норваец.

— Ага, — сэр Люций многозначительно улыбнулся. — Моя догадка получила наглядное подтверждение.

— Это какое же?

— Северные варвары не способны понять значение слова «дезавуировать», и уж тем более не могут заметить разницу между полусырой и полупрожареной гусятиной. Я прав в своих предположениях?

— Возможно, — не стал отнекиваться Вова. — Но всё равно попрошу объяснить виконту Оклендхайму вредность воздержания с точки зрения медицины и психиатрии. Смею надеяться, что научная мысль славного королевства Грумант знает эти понятие, или хотя бы подозревает об их существовании. Особенно последнего.

— Наши маги — целители…

— Там сплошняком шарлатан на шарлатане, и шарлатанами погоняют.

— Да, но…

— Мнение официальной науки меня не интересует, а вот выводы таких блистательных умов как ваш, сэр Люций… Короче — сумеете убедить Джонни в бессмысленности соблюдения целибата, и я открою перед вами сияющие бездны древнего наследия норвайских мудрецов. То есть, не бездны, а вершины. Впрочем, какая разница?

Только что упомянутый виконт Оклендхайм открыл один глаз:

— Вова, я всё слышу.

— И одобряешь?

— И негодую.

— Дебил, — весьма непочтительно заметил норваец. — А Ирка, между прочим, уже в спальне.

— Сначала дело, а потом…

— Что потом?

— Тебя это не касается, — ответил Оклендхайм — младший, и вложил письмо императора обратно в пакет. — А сейчас сделаем вот так!

Под воздействием исходящего от ладони неяркого свечения сломанные печати слились в единое целое, с пола и со стола взлетели упавшие сургучные крошки, а через половину минуты пакет приобрёл первозданный вид. Даже жирные отпечатки пальцев норвайского рикса исчезли с плотной серой бумаги, будто их и не было никогда. Покончив с этой работой, Джонни перевёл внимание на гонца. так до сих пор и не пришедшего в сознание. Присел рядом с ним на корточки и похлопал по щеке:

— Просыпайтесь, граф, вас ждут великие дела. Гнусные делишки тоже заждались.

— Поразительно, — пробормотал барон Мальборо, с удивлением увидевший, как от единственного прикосновения с лица лежащего дворянина исчезают следы сильного удара бутылкой. — Как вы это делаете, виконт?

Джонни помедлил с ответом, убирая последствия собственноручно устроенных повреждений, и улыбнулся:

— Открытие косметического салона на паях не предлагать! А что, разве маго — лекари так не умеют?

— Умеют, — согласился барон. — Но не столь же быстро. Ещё немного, виконт, и вы заставите меня поверить в чудеса.

— Не заставлю, — отмахнулся Джонни. — Лучше влейте пару кувшинов самого крепкого вина в это хамское недоразумение.

— Вы про меня, ваша милость? — моментально оживился слуга норвайского рикса, из экономии пробавляющийся дешёвым пивом. — Я готов!

— Заткнись, — осадил Стефана барон Мальборо, и уточнил у Оклендайма — младшего. — А вы уверены, что после отрезвления гонец императора ничего не вспомнит?

Виконт неопределённо махнул рукой:

— Я всё сделал по инструкции, так что… Хотя, учитывая отсутствие практики в ментальном воздействии, мог что‑нибудь и напутать. Но твёрдо гарантирую сохранение воспоминаний о его собственном имени и полученном задании. А большего нам и не нужно, ведь так?